Никому не пришло в голову, что,
предположив, что Вселенная имела начало,
этот человек просто следовал синтаксису своего языка;
синтаксису, который требует начал, вроде рождения,
развитии, вроде созревания,
и завершений, вроде смерти.
Только так строятся высказывания.
Является ли синтаксис, который требует начал,
развитии и концов для построения высказываний,
единственным существующим синтаксисом!
Вот это – настоящий вопрос.
Есть другие синтаксисы.
Он бы мог прийти к этому выводу, и ко многим другим, пожалуй, даже не осознавая, что он лишь подтверждает синтаксис своего родного языка.
http://library.raikevich.com/kastaneda/1000.html
Рассуждая, как летуны объедают нашу светимость, выращивают нас на своих фермах мы тоже следуем синтаксису своего родного языка.
В котором взаимодействие происходит через поглощение с полным уничтожением съеденного как целостной структуры. Даже если это взаимодействие происходит не с физическим поглощением, а на уровне общения, то оно опять формулируется как получение власти над объектом, обладание им. Даже если на уровне смысла речь идет об объединении, о целостности, на уровне синтаксиса - не наполненная структурностью пустота бесконечности превращается в хищников, в летунов, во враждебных субъектов, которым надо противостоять. Обязательность борьбы - тоже часть нашего родного синтаксиса.
Как и обязательность пространства и его характеристик.
Человек может пользоваться синтаксисом как инструментом, более или менее соответствующим его целям, но не подменяя реальность на синтаксис, а может воспринимать синтаксис как единственную реальность. Истинную и неоспоримую.
И слово синтаксис здесь не очень-то и подходит, потому что подразумевает сочетаемость уже существующих слов, а имеется в виду то, каким образом нечто реальное формализуется, по аналогии с какими известными символами и понятиями.